Павел конюхов путешественник. Художник конюхов павел филиппович

Павел Филиппович Конюхов (род. 13 июля , село Чкалово , Запорожская область , Украинская ССР , СССР) - русский путешественник, писатель , художник , фотохудожник . Заслуженный мастер спорта СССР . Член Союза художников России , Русского географического общества . Младший брат Ф. Ф. Конюхова .

Биография

Закончил физкультурный техникум, служил в погранвойсках. С 1983 года , преодолев за три месяца путь из посёлка Врангель Приморского края (куда переехал с Азовщины) до Азовского моря, начал совершать длительные велопутешествия. Первые из них проходили во время отпуска.

В 2007 году за девятнадцать дней преодолел 2004 километра по кольцу Находка - Лазо - Ольга - Дальнегорск - Пластун - Мельничное - Красный Яр - Вяземский - Спасск-Дальний - Турий Рог - Уссурийск - Артем - Находка.

Живописью начал заниматься с 1996 года . Участвовал в выставках в п. Врангель, Находке, Уссурийске, Лесозаводске, Владивостоке , Хабаровске . Его работы находятся в частных коллекциях России, Австралии, Японии, Южной Кореи, а также в государственных музеях страны.

В школе поселка Врангель организовал Музей путешествий имени Глеба Травина.

П. Ф. Конюхов совершил более тридцати велопутешествий, обеспечивших ему высокий мировой рейтинг планетарного путешественника. Трижды его достижения были занесены в книгу рекордов «Диво».

Павел Конюхов женат (Вера Ивановна Конюхова, член Союза художников России), двое сыновей - Евгений и Илья.

Краткая библиография

• Павел Конюхов. // Вокруг света.- 1995.- № 12.- (Рубрика «Via est vita»).
• Павел Конюхов. Мы шли рядом со смертью.- Владивосток: Центр Культуры «Живая Этика», 1996.
• Павел Конюхов. Сибирский переход.- Владивосток: Центр Культуры «Живая Этика», 1997.- 132 с.
• Павел Конюхов. Навстречу солнцу.- Владивосток: Центр Культуры «Живая Этика», 1998.
• Павел Конюхов. Под северным сиянием.- Владивосток, 2000.

Напишите отзыв о статье "Конюхов, Павел Филиппович"

Литература

• Конюхов П. Я буду долго гнать велосипед: [беседа с путешест. / вел Е. Козуб] // Советский спорт. - 1994. - 23 июля.
• . // Новая газета (11 августа 1997). Проверено 21 февраля 2013. .
• Анненко А. Павел Конюхов: «Путешествую не ради себя, а ради русских и России…» // «Хакасия», 13.03.2002.

Примечания

Ссылки

• // Прима-медиа, 1 февраля 2008
• Анненко А. // Сайт «Адамант» (Перепечатано из: Общественно-политическая газета Южной Сибири «Южно-Сибирский вестник», 2001, 21 февраля; Газета «Абакан», 1997, 10 июня).
• // Газета «Владивосток», 2 июля 1998.

Отрывок, характеризующий Конюхов, Павел Филиппович

Но вот, наконец-то, судьба видимо решила, что хватит ему «холостятничать» и повернула колесо его жизни в сторону «женского очарования», которое и оказалось тем «настоящим и единственным», которого папа так упорно ждал.

Её звали Анна (или по-литовски – Она), и оказалась она сестрой папиного лучшего в то время друга, Ионаса (по-русски – Иван) Жукаускаса, к которому в тот «роковой» день папа был приглашён на пасхальный завтрак. У своего друга в гостях папа бывал несколько раз, но, по странному капризу судьбы, с его сестрой пока что не пересекался. И уж наверняка никак не ожидал, что в это весеннее пасхальное утро там его будет ждать такой ошеломляющий сюрприз...
Дверь ему открыла кареглазая черноволосая девушка, которая за один этот коротенький миг сумела покорить папино романтическое сердце на всю его оставшуюся жизнь...

Звёздочка
Снег и холод там, где я родился,
Синь озёр, в краю, где ты росла...
Я мальчишкой в звёздочку влюбился,
Светлую, как ранняя роса.
Может быть в дни горя-непогоды,
Рассказав ей девичьи мечты,
Как свою подружку-одногодку
Полюбила звёздочку и ты?..
Дождь ли лил, мела ли в поле вьюга,
Вечерами поздними с тобой,
Ничего не зная друг о друге,
Любовались мы своей звездой.
Лучше всех была она на небе,
Ярче всех, светлее и ясней...
Что бы я не делал, где бы не был,
Никогда не забывал о ней.
Всюду огонёк её лучистый
Согревал надеждой мою кровь.
Молодой, нетронутой и чистой
Нёс тебе я всю свою любовь...
О тебе звезда мне песни пела,
Днём и ночью в даль меня звала...
А весенним вечером, в апреле,
К твоему окошку привела.
Я тебя тихонько взял за плечи,
И сказал, улыбку не тая:
«Значит я не зря ждал этой встречи,
Звёздочка любимая моя»...

Маму полностью покорили папины стихи... А он писал их ей очень много и приносил каждый день к ней на работу вместе с огромными, его же рукой рисованными плакатами (папа великолепно рисовал), которые он разворачивал прямо на её рабочем столе, и на которых, среди всевозможных нарисованных цветов, было большими буквами написано: «Аннушка, моя звёздочка, я тебя люблю!». Естественно, какая женщина могла долго такое выдержать и не сдаться?.. Они больше не расставались... Используя каждую свободную минуту, чтобы провести её вместе, как будто кто-то мог это у них отнять. Вместе ходили в кино, на танцы (что оба очень любили), гуляли в очаровательном Алитусском городском парке, пока в один прекрасный день решили, что хватит свиданий и что пора уже взглянуть на жизнь чуточку серьёзнее. Вскоре они поженились. Но об этом знал только папин друг (мамин младший брат) Ионас, так как ни со стороны маминой, ни со стороны папиной родни этот союз большого восторга не вызывал... Мамины родители прочили ей в женихи богатого соседа-учителя, который им очень нравился и, по их понятию, маме прекрасно «подходил», а в папиной семье в то время было не до женитьбы, так как дедушку в то время упрятали в тюрьму, как «пособника благородных» (чем, наверняка, пытались «сломать» упрямо сопротивлявшегося папу), а бабушка от нервного потрясения попала в больницу и была очень больна. Папа остался с маленьким братишкой на руках и должен был теперь вести всё хозяйство в одиночку, что было весьма непросто, так как Серёгины в то время жили в большом двухэтажном доме (в котором позже жила и я), с огромнейшим старым садом вокруг. И, естественно, такое хозяйство требовало хорошего ухода...
Так прошли три долгих месяца, а мои папа и мама, уже женатые, всё ещё ходили на свидания, пока мама случайно не зашла однажды к папе домой и не нашла там весьма трогательную картинку... Папа стоял на кухне перед плитой и с несчастным видом «пополнял» безнадёжно растущее количество кастрюль с манной кашей, которую в тот момент варил своему маленькому братишке. Но «зловредной» каши почему-то становилось всё больше и больше, и бедный папа никак не мог понять, что же такое происходит... Мама, изо всех сил пытаясь скрыть улыбку, чтобы не обидеть незадачливого «повара», засучив рукава тут же стала приводить в порядок весь этот «застоявшийся домашний кавардак», начиная с полностью оккупированными, «кашей набитыми» кастрюлями, возмущённо шипящей плиты... Конечно же, после такого «аварийного происшествия», мама не могла далее спокойно наблюдать такую «сердцещипательную» мужскую беспомощность, и решила немедленно перебраться в эту, пока ещё ей совершенно чужую и незнакомую, территорию... И хотя ей в то время тоже было не очень легко – она работала на почтамте (чтобы самой себя содержать), а по вечерам ходила на подготовительные занятия для сдачи экзаменов в медицинскую школу.

Она, не задумываясь, отдала все свои оставшиеся силы своему, измотанному до предела, молодому мужу и его семье. Дом сразу ожил. В кухне одуряюще запахло вкусными литовскими «цепеллинами», которых маленький папин братишка обожал и, точно так же, как и долго сидевший на сухомятке, папа, объедался ими буквально до «неразумного» предела. Всё стало более или менее нормально, за исключением отсутствия бабушки с дедушкой, о которых мой бедный папа очень сильно волновался, и всё это время искренне по ним скучал. Но у него теперь уже была молодая красивая жена, которая, как могла, пыталась всячески скрасить его временную потерю, и глядя на улыбающееся папино лицо, было понятно, что удавалось ей это совсем неплохо. Папин братишка очень скоро привык к своей новой тёте и ходил за ней хвостом, надеясь получить что-то вкусненькое или хотя бы красивую «вечернюю сказку», которые мама читала ему перед сном в великом множестве.
Так спокойно в каждодневных заботах проходили дни, а за ними недели. Бабушка, к тому времени, уже вернулась из госпиталя и, к своему великому удивлению, нашла дома новоиспечённую невестку... И так как что-то менять было уже поздно, то они просто старались узнать друг друга получше, избегая нежелательных конфликтов (которые неизбежно появляются при любом новом, слишком близком знакомстве). Точнее, они просто друг к другу «притирались», стараясь честно обходить любые возможные «подводные рифы»... Мне всегда было искренне жаль, что мама с бабушкой никогда друг друга так и не полюбили... Они обе были (вернее, мама всё ещё есть) прекрасными людьми, и я очень их обоих любила. Но если бабушка, всю проведённую вместе жизнь как-то старалась к маме приспособиться, то мама – наоборот, под конец бабушкиной жизни, иногда слишком открыто показывала ей своё раздражение, что меня глубоко ранило, так как я была сильно к ним обоим привязана и очень не любила попадать, как говорится, «между двух огней» или насильно принимать чью-нибудь сторону. Я никогда так и не смогла понять, что вызывало между этими двумя чудесными женщинами эту постоянную «тихую» войну, но видимо для того были какие-то очень веские причины или, возможно, мои бедные мама и бабушка просто были по-настоящему «несовместимы», как это бывает довольно часто с живущими вместе чужими людьми. Так или иначе, было очень жаль, потому что, в общем, это была очень дружная и верная семья, в которой все стояли друг за друга горой, и каждую неприятность или беду переживали вместе.

Павел и Федор Конюховы: «Когда ты находишься между жизнью и смертью и возвращаешься домой живой, ты понимаешь, что самое большое, самое главное счастье - это жизнь»

Текст: Дарья Крутоголова
Фото: Аркадий Колыбалов/РГ

В России есть свои герои — братья Конюховы, Фёдор и Павел . Они входят в число самых известных путешественников мира, и многие из их рекордов не побиты до сих пор.

Сейчас у них вышла книга «Братья Конюховы: повелители стихий», и это первый случай в истории русского книгопечатания, когда на суд широкой публики вынесена история целой семьи. Украшают книгу не только рассказы братьев об опасных и невероятных путешествиях, но и их собственные иллюстрации — они, помимо всего прочего, еще и профессиональные художники.

«Вообще эта книга — атлас наших приключений. Такая, можно сказать, хроника. Причем указаны ведь даты не только уже пройденных этапов, но и грядущие планы - если выживем, конечно». То, как спокойно говорит Павел Филиппович об опасностях, связанных с большой вероятностью риска погибнуть в таких путешествиях, вообще удивляет: «Вот, помню, как на велосипедах ехали зимой от Северного Ледовитого до Тихого океана. И самое страшное - мороз. Прямо в палатке у нас врач делал операцию: ампутировал отмороженный кончик носа. А мы в это время просили рассказывать об ощущениях и записывали их. Потом, правда, этого человека расстреляли в Колумбии, во время кругосветки… »

Опасностей, по рассказам Павла Конюхова, было очень много: о том, как дрейфовали на льдинах, как спасали тонущих вместе с велосипедами, как мылись в водоеме, полном крокодилов — все это есть в новой книге. Но, несмотря на это, путешественник уверен, что самое страшное выпадает не на его долю, а на долю его жены: «Самое страшное - ждать. Это мне спокойно, потому что я сижу, например, просто в палатке и знаю, что все в порядке, а она думает постоянно обо мне». В их семье беспокоятся о других больше, чем о себе, - и поэтому братья путешествуют отдельно друг от друга: «Для Фёдора я всегда, в любом возрасте, останусь младшим братом. И я вижу, что он обо мне всегда тревожится, переживает, не думает о себе. А это важно! »

В детстве, правда, они путешествовали вместе - или, по крайней мере, пытались, ведь обычно их всегда возвращали и «давали люлей», приговаривая: «И в кого же вы такие?»

«Зато сейчас, когда журналисты приходят и спрашивают, мол, новый рекорд побили, отец всегда важно отвечает, что все мы - в него» .

Интересный вопрос задали Павлу Филипповичу: что же им движет, что вдохновляет на такие рискованные подвиги? Ответ оказался небанальным: «Каждый человек хочет быть счастливым, и каждый находит свою отдушину, будь то деньги, любовь или прочее. Однако, когда ты находишься между жизнью и смертью и возвращаешься домой живой, ты понимаешь, что самое большое, самое главное счастье - это жизнь. И понять это можно только в таких условиях, только так ощутить в полной мере ».

На презентацию книги Павел Филиппович пришел чуть подболевшим - буквально три дня назад он впервые покорил Эльбрус. Но уже сейчас у него есть новые планы - сделать то, чего не делал никто и никогда, - облететь на планере вокруг света. Для этого он проходил обучение на летчика в Минске, ведь там нет ограничений по возрасту. Только по здоровью - а здоровье у Павла Конюхова отменное, и предстоит путешественнику еще очень много интересного.

Просмотры: 0

15 мая в главном корпусе ВГУ студенты и любознательные воронежцы встречались с путешественником, художником и писателем в одном лице Павлом КОНЮХОВЫМ. Велопутешественник рассказал о том, как покорял Север на велосипеде, ночевал в палатке при минус 60, обходился за границей без знания английского и почему впервые увидел сына через четыре месяца после его рождения.

По наказу деда

В мужчине, скромно расположившемся за столом в конференц-зале, легко было узнать брата Федора Конюхова. Такие же длинные волосы, борода и, что примечательно, светящиеся теплотой глаза. Но Павел немного младше брата, а свои километры вокруг земного шара наматывал исключительно на велосипеде.

Без лишних слов, с живостью, свойственной решительным людям, Павел Конюхов начал рассказ о своих экспедициях и путешествиях. Конечно, он не мог не сказать о том, с чего началась эта страсть: «Родился я на берегу Азовского моря. Там, где родился Егор Седов (Егор Седов – русский гидрограф, полярный исследователь. В 1912 году организовал экспедицию к Северному полюсу, во время которой погиб -прим. «P.S.-5 сов»), с которым был дружен наш дед. Когда дед умирал, он подозвал к себе моего старшего брата Федора, дал ему крестик и сказал: «Внучок, дойди с этим крестиком до Северного полюса». Так что Федор с пяти лет мечтал об этом. А я младше и всегда бегал за ним везде хвостиком. Так мы вдвоем стали путешествовать.

В 1975 году я служил на границе с Ираном, и как-то мне в руки попал журнал «Вокруг света», где было написано о Глебе Травине. Травин за три года и 14 дней, с 1928 по 1931, проехал на велосипеде вокруг Советского Союза. Я прочитал и забыл. Но когда я вернулся из армии, то стал читать про него и узнал, что в мире создано 7 клубов, повторяющих маршрут Глеба Травина. Я сразу стал переписываться с родственниками Травина и велосипедистами. Но все мне сказали: «Никто тебя не пустит на Север. Он закрыт для путешествий». Но я не остановился и решил узнать, на что способен. Я сел на велосипед и поехал в одиночку через всю страну из Находки, где я тогда жил, на родину. На это у меня ушло три месяца. В последнюю неделю я отказался от пищи, решив проверить, смогу ли я путешествовать по Северу, если вдруг закончится пища. Я терял сознание, но доехал благополучно. И после этого начал путешествовать каждый год.

На велосипеде по пути Травина

«На следующий год я проехал весь Сахалин. Затем в 1985 году проделал путь от Мурманска вдоль западной границы до Одессы. И вот в 1987 году мы решили поехать на Север, начать путь Травина. По этому поводу я потом написал книгу. Она называется «Навстречу солнцу».

Самым сложным было то, что я никогда не был на Севере и не привык к нему. Вышли мы в тундру, а там везде снег, куда бы я ни посмотрел - не за что глазу зацепиться. Я тогда подумал, что, наверное, не пройду здесь. Тем более друзья, которые шли со мной, думали, что я все знаю. Ну, я не показывал им, что я ничего не знаю. За полгода мы прошли от Архангельска до Тикси. Затем вернулись домой, чтобы готовиться к следующему этапу».

Но маршрут тогда не был пройден до конца. А причина крылась вот в чем: «В мае 1989 мы с Федором должны были ехать на велосипеде от Владивостока до Петербурга вместе с американцами. Они должны были снимать фильм. Назывался «Сибирский переход». В состав экспедиции было очень сложно попасть. Набор проходил из 3000 мужчин и 800 женщин. Федора выбрали как интересного человека, а меня взяли как проводника, потому что я уже проезжал этот маршрут. Взяли еще двух девушек из Москвы. Одна была мастером спорта, а вторая только недавно научилась ездить на велосипеде. Ее взяли, рассчитывая на то, что она сойдет с маршрута, чтобы показать, какая тяжелая дорога в России, что даже русские не могут выдержать».

Не тот полюс холода

«Когда мы ехали с американцами, они сказали: «У вас в России находится полюс холода в Оймяконе. В 1990-ом году туда дошел итальянский путешественник Яцек Палкевич, а вот вы, русские, не можете дойти». И после возвращения, зимой, в самую стужу я решаю дойти на велосипеде до полюса холода.

Я организовал конкурс в газетах «Советский спорт» и «Комсомольская правда», и мне пришло около 5000 писем от желающих попасть в команду. Я взял 7 человек с территории всего Советского Союза. Мы вышли из Тынды и за 41 день достигли полюса холода. Самая холодная температура была -63. После возвращения нас занесли в книгу рекордов «Диво». Были сложности. Одному участнику, который отморозил себе нос и ноги, врач отрезал кончик носа и большой палец на левой ноге. Операции делали в палатках.

Когда я приехал, меня пригласил в Северную Корею Ким Ир Сен по случаю своего дня рождения. Но я отказался, сказал: «Я поеду только на велосипеде». Я знал, что до этого никто подобного не делал. Но там не было такого путешествия, как у нас по стране. Там нас постоянно сопровождали машины. Но мне было приятно, что я первым проехал эту страну.

В 1992-м году я решил закончить свой маршрут по пути Глеба Травина. Только уже с новыми участниками. Прежние не смогли. Потом я снова написал об этом книгу. Называется «Мы шли рядом со смертью». Там я чуть не умер, но благодаря тому, что мои друзья были сильными, мы дошли до конца.

После возвращения нам сказали, что мы покорили не тот полюс холода. Оказывается, что он находится в Верхоянске. Средняя температура там ниже. И вот мы решили покорить два полюса холода на велосипедах. В первый же день маршрута у нас сошел 1 человек. Он воевал в Афганистане, был контужен, и у него открылись старые раны. Где-то через неделю сошел второй. И мы вдвоем дошли до Оймякона. Самой теплой погодой там было -54. Ночевали мы только в палатках. При таком морозе даже птицы не летают. В -60 градусов даже разговаривать тяжело, а водка замерзает.

В 1993-м году я возвращаюсь, а мой друг тогда занимался изучением жизни путешественника Владимира Арсеньева. Он узнал, что Арсеньев в 1912-м году ездил в Норвегию и они с нанайцами наметили маршрут от Владивостока до Северного Ледовитого океана. Но потом началась первая мировая война, потом гражданская, и они не смогли осуществить этот проект. Я загорелся идеей пройти этот маршрут и собрал команду. На это ушло 79 дней. Дошло только два человека из 25.

Потом, по возвращении, мы узнали, что такой путь собирались пройти офицеры НАТО. Мы должны были встретиться с ними, пришли в музей, но из них был только один, их начальник. Он тогда извинился: «Вы поймите, они не пришли, потому что им стыдно. Они к этому маршруту 10 лет готовились, такое снаряжение собирали, вплоть до того, что туалет должны были брать, а вы прошли на велосипедах».

В Австралию, в гости к Романовым

Во Владивостоке, в ТЮЗе Павел познакомился с князем Романовым, одним из родственников Николая II. Князь предложил ему: «Я хотел бы, чтобы ты приехал к нам в Австралию». Но Павел уже по традиции ответил: «Вы знаете, я так не поеду, я только на велосипеде».

«Он пригласил меня и моего друга. А у друга того тоже была фамилия Конюхов. В газетах тогда написали: «Конюховых много, а земной шар один». Ну а как добраться? У нас же всегда финансов мало. И нас близнецы Запашные взяли вместе с тиграми. И вот мы 25 дней шли на пароходе. Мы целый год путешествовали по Австралии, потом в Новой Зеландии, Тасмании, Южной Корее». Потом я в одиночку путешествовал по России, Европе. В Дании меня обокрали, я остался без денег, и мне пришлось возвращаться.

Раньше я во время путешествий получал справки о прохождении маршрута, ставил печати, отмечался. Потом я уже начал путешествовать в свое удовольствие, для себя. Ведь никому не будешь показывать справку с печатью, мол, я там был.

В 2001-м году мы решили пройти пустыню Гоби. Проехав Гоби, попали в Читинскую область. А там тоже интересно. Дорог нет, только направления. Вот спрашиваешь у монгола, как проехать к железной дороге, а он тебе дорогу не покажет, может показать только, где населенный пункт находится.

В 2002-м я проехал по святым местам России, по всем монастырям от Владивостока до Валаама. Потом еще в Европу. На следующий год я на Дальнем Востоке путешествовал.

Самый интересный маршрут был, когда в 2006-м году я решил отправиться из Владивостока в Италию, к мощам Николая Чудотворца. Я проехал через Россию, Финляндию, Норвегию, Данию; поехал через Европу до Италии. А там оказалось, что моя виза не пройдет. Нужно было делать итальянскую визу, а у меня была финская. И мне сказали: «Можно по горам пройти, тебя не увидят. Но если поймают, на пять лет запретят въезд и еще посадят в тюрьму». Я тогда решил так не делать, потому что ехал я к Святому Николаю Чудотворцу. Решил, не буду обманывать. И если нельзя проехать, значит, я еще грешный, значит, Бог меня не пускает туда. И я вернулся назад.

После этого мы с семьей решили переехать с Дальнего Востока в Воронеж. Первое путешествие я здесь совершил вокруг Воронежской области, чтобы посмотреть, куда же я приехал. Еще совершил маленькое путешествие на Куликово поле».

О демократии в путешествиях и о том, как найти жену, которая будет ждать

Рассказ путешественника не мог оставить слушателей равнодушными. На Павла градом посыпались вопросы.

- Вы набирали команды. Назовите три самых важных качества, которыми должен обладать ваш спутник.

Первое. Когда я отбирал людей в команду, я всегда брал тех, кому за 30. Потому что до 30 лет не все понимают, зачем они идут. Второе. Должна быть совместимость в группе – это самое главное. И третье. Физическая сила не главное, а вот психологически не каждый может выдержать месяц, два, три. У нас были ребята, чемпионы России по боксу. И они сходили, потому что это совсем другое. Были велосипедисты - мастера спорта. Они тоже сходили, потому что в обычных условиях они могут проехать, а потом вернуться домой. А здесь надо долго ехать, готовить есть, спать в палатке без печки, без всего. Когда на улице минус 60, в палатке на 15 градусов теплее. Надо выжидать до утра. Потом целый день идти. Мы питались два раза в день – утром и вечером. В обед не ели, потому что день короткий. Питались только кашей: рис и гречка.

- А как вы отбирали из 5000 участников команду?

Пришло пять тысяч писем. Там много молодежи, девочек. Некоторые писали, что хотят увидеть белого медведя. Я сразу их исключал. Я отбирал из тех, кто уже путешествовал. Переписывался с ними, узнавал, где они путешествовали. И по письмам я определял, что за человек. Потом я обратился к экстрасенсам. Затем еще к одной женщине, которая по почерку определяла. И вот мне предложили взять одного москвича, а одного из Казани убрать. Я не послушался. Парень из Казани мне помогал, а москвичей я всегда немножко недолюбливал. Они всегда высокого мнения о себе. Подумал: «Нет, я возьму того, кто из Казани». И он оказался единственным, кого сняли с маршрута. Уже оставалось 200 км. Он был дежурный. Я сказал, что утром, в 9 часов уходим. Я никого не жду. Потому что людей много, и если я начну всех ждать, затянется. Я сел и поехал. Люди быстро собираются, и за мной. И вот ребята догоняют меня и говорят, что Володю (участника из Казани) сегодня снимают с маршрута. Оказалось, он три километра проехал на машине. Он отстал и решил догнать. Всего три километра, его бы подождали. Но он подъехал. Мне жалко было, все-таки он уже столько прошел, но его сняли с маршрута.

- Во имя чего ваши путешествия?

Это самый сложный вопрос. Я читал ответы 20-30-ти путешественников, которым его задавали, и все отвечали по-разному. Я тоже разные ответы давал. Потом я понял, что каждый человек хочет быть счастливым. И я счастье нахожу только там [в путешествиях]. Я там чувствую себя человеком. А здесь, в городе, я крупинка, один из толпы. А там все зависит от меня, жизнь зависит от меня. А во-вторых, после тяжелой экспедиции я возвращаюсь домой и счастлив тому, что я живой. Две-три недели я счастливый, ничего не замечаю, я понимаю, что самое большое счастье – это жизнь, особенно когда здоровье есть. Мы здесь живем и думаем, что если деньги, продукты, хороший дом будут, то это хорошо. Нет, самое главное – здоровье. А чтобы это понять, надо через что-то пройти. Почему люди к Богу приходят? Сначала у них что-то случилось, а потом они к Богу обращаются. Так и здесь. Я тоже не такой верующий был, пока не попал в путешествия. Потом хочешь-не хочешь, но поверишь в Бога.

- Скажите, пожалуйста, где вы с Федором взяли таких жен, которые терпят ваши путешествия?

- Когда мы с женой начали встречаться и решили пожениться, я у нее спросил: «А ты будешь меня в путешествия отпускать?». Она сказала: «Конечно». Думала, что на выходные. (Смеясь)

Но самое интересное вот что. Я работал в школе вместе с женой. Когда она забеременела, я ее отправил рожать в Забайкалье. А меня из школы не отпускают, мол, надо работать. И я уволился из школы. А в то время в Советском Союзе нельзя было просто болтаться по стране. Была статья за тунеядство. Мне никто справку не дал, и я решил ехать через всю страну на велосипеде. И когда я доехал до Читы, Федор выбил мне справку, что я еду от комсомола, чтобы меня не арестовали. Из Читы поехал дальше, меня же жена ждала. Доехал до Уфы – мне сообщили, что у меня сын родился. В Куйбышев приехал, позвонил по телефону, узнал, что все хорошо. Когда доехал до конца, не мог улететь. Целый месяц мне пришлось добиваться билета. Когда прилетел в Читу, возникла другая проблема – в Чите закрыли аэропорт на три месяца. И когда я прилетел домой, сыну было уже четыре месяца.

- Как вы преодолевали страх в экстремальных условиях?

Я всегда говорил, не боится тот, кто дурак. Страх есть всегда. По России ехать очень сложно. Вот я ездил в Австралию, там страха почти не было. Там я боялся только, что меня кто-нибудь укусит или крокодил нападет. В Австралии местные русские объяснили нам, что самые опасные там пауки. Есть такие, от которых даже сыворотка не помогает. Показали фотографии, а они маленькие. Как я их от других пауков отличу, если их много бегает? А вот змей мы не боялись. Когда палатку ставили, брали палки, спокойно отгоняли ими змей. Но когда я приехал домой, то через два-три месяца из программы «В мире животных» узнал, что в мире существует 10 видов самых опасных змей, и из них 9 живет в Австралии. Вот только тогда мне стало страшно. А когда я этого не знал, мне и страшно не было. Много разных случаев было: и стреляли в меня, и при мне одному человеку уши отрезали. Но выжил.

- Как справлялись с ответственностью за команду, которую собирали?

Мне всегда ребята говорили, что из путешествия я прихожу самый вымученный. Потому что я отвечаю за всех. Прежде чем пойти спать, я должен сам посмотреть, все ли легли. Ночью просыпаюсь, прислушиваюсь, кто как сопит. Если кто-то захрапел, я его бужу. Потому что ночью полностью нельзя заснуть, иначе можно не проснуться. И все время путешествия я иду в напряжении, потому что я отвечаю за их жизни. Я отвечаю перед их женами, детьми. Всегда думаю, а что я им скажу?

В путешествиях у нас демократии нет. Как только мы выходим, она заканчивается. Я за всех отвечаю. Завхоз, врач, механик – они советуются только со мной. Я им говорю сразу: «Если не хотите, оставайтесь. Если вы не будете слушаться, я вас с маршрута сниму».

- Скажите, вы с детства были волевым человеком или вы как-то в себе это воспитывали?

Думаю, я и сейчас не такой. А вообще жизнь заставляет. Если струсил, то уже надо возвращаться, потому что там можно только на себя надеяться, никто не поможет.

Вы проехали целый свет, увидели столько стран, культур и людей. Есть ли какие-то вещи, которые вас удивили? Почему в Австралии вам было путешествовать менее страшно, чем по России?

Я проехал 53 страны, и больше всего мне понравилась Австралия. [Там] люди очень добрые. Когда мы туда приехали на пароходе, нас встретили. Зашли таможенники. Когда узнали, что мы путешественники, попросили сфотографироваться. Спросили: «Оружие, наркотики есть?». И отпустили. Выходим – все здороваются, все приветствуют, машут. За год путешествия по Австралии меня остановила полиция 4 раза. Один раз остановили и дали визитку с адресом. Сказали: «Здесь по-русски понимают. Можете позвонить - вас спасут». Второй раз была загружена дорога в выходной. Нам сказали, что есть дорога второстепенная, мол, поезжайте там, потому что здесь машин много. А когда узнали, что мы русские, один полицейский сказал, что тоже по-русски понимает и сказал: «Таня, люблю». Кто-то научил его. В третий раз предупредили, что ночью будет дождь и надо будет где-то спрятаться. И еще один раз мы ехали на велосипедах по автобану, а нельзя было, и нас полиция остановила и сказала, что надо уезжать. А чтобы уехать, надо было 25 км в сторону проехать. Ну мы дурачка включили, будто не понимаем. Говорим: «Мы русские, мы не понимаем, нам туда надо ехать». Смотрю, они уже начинают нервничать. Я достаю и показываю записку, на которой нам друзья написали по-русски и по-английски: «Мы русские путешественники. Едем вокруг Австралии. Языка не знаем. Помогите». Они на капот упали, начали смеяться и говорят нам: «Поезжайте, поезжайте».

- Как вы, путешествуя по другим странам, справляетесь в общении с людьми, говорящими на других языках?

Да, язык – это проблема. Во-первых, в школе я учил немецкий, а вы знаете, что мы немцев в то время не любили и не учили немецкий язык. А в путешествиях нужен английский в основном. Перед тем, как поехать в Австралию, мы каждый день учили слова. Я выучил где-то 500-700 слов. И так 2-3 слова по-английски, где-то по-русски. А вот когда общались с велосипедистами, было более сложно. Но у меня был друг, он лучше знал английский, и мы через него общались. Был случай в Австралии, когда мне был нужен лук. И у меня из головы вылетело, как будет «лук». Я им объясняю, показываю, что и слезы текут, но они ничего не понимают. Я потом взял и нарисовал. Они были так рады тому, что наконец поняли, что вынесли мне лук и бесплатно отдали.

- Какие путешествия, одиночные или с компанией, вам подходят больше всего?

Мне, конечно, больше нравятся одиночные, но они и более опасные. А если с компанией, то надо только с очень хорошими друзьями ехать. Когда едем с друзьями, то руководитель - я, но подчиняются не мне, а самому слабому. Если мы едем, и он говорит: «Паша, давай остановимся ночевать», значит, ему нужно, он просто так не скажет. Останавливаемся. Потому что иногда человек стесняется сказать, терпит, а потом что-то случается. Но это только с хорошими людьми. А бывают ленивые, которые через каждые 40 км хотят останавливаться.

- Как вы ночевали в диких условиях на холоде?

Надевали три-четыре комплекта шерстяного белья, потому что шерсть, даже когда она мокрая от пота, все равно греет. Потом надевали тонкий свитер и анорак, брезентовую куртку. Вечером все это нужно снять. А оно по морозу колом стоит. Анорак снимаешь на улице, привязываешь к велосипеду, чтоб не улетел. Белье я переворачивал со спины на грудь, чтобы за ночь высохло. Стельки я всегда клал на ягодицы, на голое тело, чтобы они были сухие. Сверху надеваешь пуховые брюки и куртку. За ночь все высыхает.

И, как я уже говорил, ночью на севере не спишь, а дремлешь. Заснуть нельзя, потому что можно потом не проснуться. Лежишь, чувствуешь, что рука замерзла – начинаешь ею работать. Если ноги замерзли и не отогреваются, надо вылезти и побегать вокруг палатки. Самое тяжелое предстоит утром, когда надо теплую одежду снять и надеть то, что колом стоит. Одеваешься и слышишь, как все остальные зубами стучат. Да так стучат, что едва зубы не вылетают.

- Когда вы едете в одиночку, какой обязательный набор медикаментов вы берете с собой?

Главное – от расстройства желудка. А когда на Север еду, мне жена покупает таблетки и пишет, какие от чего. Я беру и пью, и даже местных жителей лечил, хотя сам не разбираюсь.

Велосипед - это же такая вещь ненадежная. Может отскочить колесо, могут стереться или лопнуть шины, тем более в мороз. Как вы вообще с этим справлялись?

Когда я готовился к полюсу холода, мы обратились в Новосибирский институт, чтобы они дали нам одного участника-ученого. Они нам тогда сказали: «Вы не пройдете, у вас велосипеды треснут». Американцы, когда узнали, что я езжу по Северу на велосипеде, назвали меня русским самоубийцей. Федора они называли «одинокий волк». Когда на Севере идешь, в камеру заливаешь глицерин, чтобы он смягчал шины и они не лопались. Наибольшая проблема – ломающиеся педали, особенно для тех, у кого высокий рост. И все мы везли с собой: педали, цепи. Пробившуюся камеру в тепле можно поменять за 5-10 минут, а там уходит 2-3 часа. Все это нужно делать у огня и голыми руками. Пальцы сразу отмораживаешь.

-Почему вы переехали из Находки именно в Воронеж?

Я семь раз проезжал Россию. Но почему-то ни разу не проезжал Воронеж. И когда мы решили переехать с Дальнего Востока, то сначала хотели в Ростов. Там у меня друзья. А племянница у меня служит на Камчатке, но квартиру здесь [в Воронеже] получила. Она нам сказала, что Воронеж очень красивый город. У нас родители жили на Украине, Федор и наш сын в Москве, а мы решили жить посерединке. Приехали, нам понравилось. Сначала хотели квартиру в городе, но в Девице, прямо возле храма дом продавался. Мы с женой художники, у нас мастерская. Туда и переехали.

- Вы призываете молодежь быть путешественниками? Как вы к этому относитесь?

Нет, я не призываю путешествовать, я просто за здоровый образ жизни. А путешественников из тысячи или миллиона появятся один-два. Они сами поймут. Как Федор всегда мне говорил, если хочешь быть счастливым - путешествуй. Так что они сами должны дойти до этого. А чтобы путешествовать или любой другой работой заниматься, надо полностью ей отдаваться. Я прожил 60 лет, и даже если я сейчас умру, я все равно себя уже считаю счастливым, потому что я все увидел, все испытал на себе. Я жил так, как я хотел. Это самое главное.

Ольга СЕМИОХИНА
Фото Юлии УСТЬЯНЦЕВОЙ и из личного архива Павла КОНЮХОВА

Гражданство:

СССР СССР →
Россия Россия

Учёба:

Техникум физкультуры

Звания:

Павел Филиппович Конюхов (род. 13 июля , село Чкалово , Запорожская область , Украинская ССР , СССР) - русский путешественник, писатель , художник , фотохудожник . Заслуженный мастер спорта СССР . Член Союза художников России , Русского географического общества . Младший брат Ф. Ф. Конюхова .

Биография

Закончил физкультурный техникум, служил в погранвойсках. С 1983 года , преодолев за три месяца путь из посёлка Врангель Приморского края (куда переехал с Азовщины) до Азовского моря, начал совершать длительные велопутешествия. Первые из них проходили во время отпуска.

В 2007 году за девятнадцать дней преодолел 2004 километра по кольцу Находка - Лазо - Ольга - Дальнегорск - Пластун - Мельничное - Красный Яр - Вяземский - Спасск-Дальний - Турий Рог - Уссурийск - Артем - Находка.

Живописью начал заниматься с 1996 года . Участвовал в выставках в п. Врангель, Находке, Уссурийске, Лесозаводске, Владивостоке , Хабаровске . Его работы находятся в частных коллекциях России, Австралии, Японии, Южной Кореи, а также в государственных музеях страны.

В школе поселка Врангель организовал Музей путешествий имени Глеба Травина.

П. Ф. Конюхов совершил более тридцати велопутешествий, обеспечивших ему высокий мировой рейтинг планетарного путешественника. Трижды его достижения были занесены в книгу рекордов «Диво».

Павел Конюхов женат (Вера Ивановна Конюхова, член Союза художников России), двое сыновей - Евгений и Илья.

Краткая библиография

• Павел Конюхов. // Вокруг света.- 1995.- № 12.- (Рубрика «Via est vita»).
• Павел Конюхов. Мы шли рядом со смертью.- Владивосток: Центр Культуры «Живая Этика», 1996.
• Павел Конюхов. Сибирский переход.- Владивосток: Центр Культуры «Живая Этика», 1997.- 132 с.
• Павел Конюхов. Навстречу солнцу.- Владивосток: Центр Культуры «Живая Этика», 1998.
• Павел Конюхов. Под северным сиянием.- Владивосток, 2000.

Напишите отзыв о статье "Конюхов, Павел Филиппович"

Литература

• Конюхов П. Я буду долго гнать велосипед: [беседа с путешест. / вел Е. Козуб] // Советский спорт. - 1994. - 23 июля.
• . // Новая газета (11 августа 1997). Проверено 21 февраля 2013. .
• Анненко А. Павел Конюхов: «Путешествую не ради себя, а ради русских и России…» // «Хакасия», 13.03.2002.

Примечания

Ссылки

• // Прима-медиа, 1 февраля 2008
• Анненко А. // Сайт «Адамант» (Перепечатано из: Общественно-политическая газета Южной Сибири «Южно-Сибирский вестник», 2001, 21 февраля; Газета «Абакан», 1997, 10 июня).
• // Газета «Владивосток», 2 июля 1998.

Отрывок, характеризующий Конюхов, Павел Филиппович

– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.

Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.